Произведения графического искусства

1962-2007гг.

до 24 марта

ПРЕСС-РЕЛИЗ

Сны вдвоем. Мастерская Росси.

Александр Якимович

Российская академия художеств открывает выставку особого рода. Ее можно назвать отчасти концептуальной. Здесь есть внутренний сценарий, и много тонкого вкуса; здесь изощренное мастерство и праздник для глаз. Перед нами яркие фрагменты и грани итальянской, европейской и американской графики двадцатого века. В списке участников мы найдем не только заслуженно известные имена послевоенного неоавангарда, как Пьер Алешинский, Лючио Фонтана, Фрэнсис Бэкон, Альберто Бурри, Янис Коунеллис. В списке есть даже Соня Делоне, современница Кандинского и Малевича, продолжавшая работать во второй половине двадцатого века. Наконец, здесь же и буйные внуки непокорных отцов и дедов, главари итальянского «поставангарда», как Энцо Кукки и Франческо Клементе. Эта графическая продукция отпечатана в мастерских Элеоноры и Вальтера Росси. Куратором аналогичной выставки, прошедшей в Италии, заявлен самый известный и яркий арт-критик Италии Акилле Бонито Олива. Поддержка выставочного проекта осуществляется Министерством иностранных дел Италии, Посольством Италии в Москве и Итальянским институтом культуры в Москве.

Стержнем выставки являются создатели римской мастерской художественной печати, семейная пара Элеонора и Вальтер Росси. Еще в 1959 году они, молодые профессиональные художники, создали свое частное предприятие под суховатой аббревиатурой 2RС. С тех пор дело успешно функционирует, расширяется, создает филиалы и отделения в Испании и Франции, в Турции и США. В хозяйстве супругов Росси есть то, что является предметом зависти и мечтаний художников многих стран: уникальная техническая оснастка для воспроизведения сколь угодно сложных технических приемов в любых размерах. Им доводилось печатать листы в 3 метра шириной. Знаток поймет, о чем идет речь. Тут не массовая продукция, которая не стесняется никакими размерами, а уникальная ручная работа художника, который сам делает клише для печати в сотрудничестве с опытными и знающими энтузиастами своего дела. Хозяева мастерской – они и технические исполнители высокого класса, и душа всего дела. У них есть и глубокое понимание искусства печати, и умный такт в работе с художниками. Наконец, сама идея мастерской замечательно удачна и своевременна.

Супруги Росси как бы воссоздали типичное для средневековой Европы семейное предприятие по изготовлению художественных вещей. Италия, эта страна обетованная искусств и ремесел, имела в свое время особенно густую сеть таких мастерских, или botteghe. Там делались скульптуры и картины для церквей, мебель и одежда, стекло и посуда, и все прочее, что окружает человека ему на радость. Работа делалась совместно, старшие учили подмастерьев в ходе работы. Личные отношения участников гарантировали высочайшее качество исполнения. Патриархальная «боттега» померкла в эпоху распространения академий, этих «плодов просвещения», но было бы рано хоронить старину. Семейство Росси вдохнуло новую жизнь в старинную мастерскую, и оказалось, что архаическое учреждение отлично функционирует в новое время, с его техническим прогрессом и социальным динамизмом.

Элеонора и Вальтер Росси угадали то самое, что объединяло художников Запада во второй половине двадцатого века. Художников объединяли не стилевые языки. Языки умножились и расщепились, как во времена строительства Вавилонской башни. Не было теперь и такого общего фундамента, как единство жанров, видов и техник искусства. Здесь происходили бури и неистовства. Лючио Фонтана бросался на холсты и бумажные поверхности с ножом, прорезая в плоскостях отверстия и убеждая публику в том, что он ищет «иного пространства» по ту сторону зримой реальности. Коунеллис чаще всего вообще не желал рисовать или лепить, а предпочитал делать инсталляции из значимых для себя предметов. Другие стремились к созданию декоративных ковровых поверхностей, к оптическим обманкам для глаз, к зашифрованным «иероглифическим» посланиям. Европейцы вступили в длительную эпоху недоверия к эстетике истины и красоты, но облекали свой исторически обусловленный скепсис в эстетически утонченные формы. Американцы предпочитали простодушную энергию и своего рода демократическое мессианство уличной культуры, свойственное их искусству в той же мере, как и их политической жизни.

Казалось бы, никому уже не под силу собрать под крышей одного проекта всю эту разношерстную компанию разнонаправленных талантов разных поколений. Попытки сконструировать национальные школы или отчетливые «этапы развития» отныне кончались ничем. Но людям искусства все равно нужен был «человеческий фактор», нужны были встречи, взаимодействия и работа вместе. Какие бы ни были времена на дворе, художники любили и любят вместе придумывать остроумные пластические ходы, экспериментировать и обмениваться опытом. В нечеловеческих измерениях нового социума и его массовых коммуникаций трудно жить без теплого очага, к которому можно было бы иногда возвращаться. И коммерция тому не помеха. Листы высочайшего качества возникают здесь и пользуются хорошим спросом. Здесь делается неплохой бизнес, но притом очень много личного.

Во главе угла стоит атмосфера теплого очага, дружеских отношений. Тут вам не советский графический комбинат, не коммерческая печатня дикого капитализма, где скучающие техники нехотя делают вид, будто они выполняют указания художника. Итальянские художники не потерпели бы такого издевательства. Они прочно обосновались в мастерской Росси, а заграничные собратья находили там именно то, что в современном мире является дефицитом. Там можно было не только реализовать в виде печатной продукции и издать небольшим тиражом самые сложные и заветные задумки, добиться уникальных цветовых эффектов, фактур и форматов. Там можно было пожить и поработать бок о бок с понимающими, влюбленными в свое дело, всегда готовыми помочь, артистичными мастерами. Это большое счастье для создателей печатной графики.

Росси никогда не называли себя «художниками». Они с горделивой скромностью именуются maestri, как и давнишние хозяева итальянских мастерских. Им нет дела до умных теорий минимализма, концептуализма и постмодернизма. И потому к ним так тянулись художники из разных стран, причисляемые теоретиками и создателями терминов к каким-нибудь школам, группам или направлениям. Мастерская Росси превратилась в своего рода второй дом для именитых и не очень известных англичан, французов, американцев. Здесь помогали, наставляли, поддерживали, вместе вникали в технические проблемы и вместе стремились реализовать в виде печатного листа индивидуальные, личные сновидения художника.

Глубоко потаенные творческие стремления превращались в «сны вдвоем». Мастера Росси осуществляли не только функцию старинного maestro, помогавшего своим собратьям делать хорошие вещи. Теперь мастер оказался нужен и в роли своего рода поверенного лица и умного терапевта. Он помогает извлечь наружу то, что спрятано внутри. Мастер может часами обсуждать и вместе с художником решать проблемы цвета и пятна, штриха, почерка, фона, фактуры. Делаются видимыми сны и видения художника, и маэстро у печатного станка становится соавтором или alter ego своего подопечного.

В результате возникали серии, сюиты, альбомы, получавшие самые престижные международные премии. Название мастерской Росси – прекрасная рекомендация для музеев, коллекционеров, фестивалей искусств. За полвека был накоплен весомый «корпус» графических работ. Как в призме, отражается в нем ход развития искусства двадцатого века и попытки дальнейшего движения в неясных пока направлениях. Результаты деятельности 2RC обретают вид больших международных выставок. Наконец, и Москва может лицом к лицу встретиться с подборкой великолепных вещей, сделанных в мастерской Росси.

Afro Basaldella – Controcanto

Alechinsky Pierre – Avauglette

Bacon Francis – Study from a human body

Clement Francesco – Semen

В НОМЕРЕ